| |
Home of Maxius Lamaxxini
from Minsk. Опус. Освободился...
Не в коем случае не проявление моего несуществующего фатализма, или, не приведи
Боже, упаднического настроя. Просто так... Также см. внизу.
Афанасий встал сегодня определенно не так, как обычно.
Дело было даже не в дифференциации нижних конечностей, а в том, каким образом это было сделано.
Некоторые индивиды подскакивают со своих лож таким образом, что можно подумать, что в истории первостепенным делом является чистота их зубов и отсутствие лишней пары-тройки микробов на их теле. Некоторые, напротив, делают свое пробуждение подобием некоего доселе невиданного ритуала, превращая повседневный процесс в таинство. Они могут подолгу сидеть на краю мебельного устройства, шевеля пальцами ног, кивая в такт этим шевелениям головой и размышляя о судьбах мира, для того лишь только, чтобы по прошествии некоторого промежутка времени сломя голову пронестись вихрем по обиталищу своему, сметая ураганом все и вся на пути, и, скатившись кубарем с лестницы, растворится в повседневной суете. Разграничение, позволяющее судить об ужасающей индивидуальности каждого, состоит и в ясности ума, а именно, его постпробужденческом состоянии. У всех это бывает по-разному, однако, вычленение определенных особенностей позволяет объединить их в небольшое количество групп со сходными признаками.
У Афанасия все было как-то иначе, и это чувство сразу же переполнило его. Он убоялся, уж не является ли это чувство признаком утреннего переполнения мочевого пузыря, но, поразмыслив некоторое время на эту тему, пришел к отрицательному умозаключению. Никакого желания не вставать, не лежать, не присутствовало. Более того, было не совсем понятно местонахождение тела, ибо то, на чем оно покоилось, не имело названия не на одном из языков нашего странного мира, и именно этот фактор делал еще более непривычным это странное пробуждение – не было даже таких вариантов, как: спустить ноги; соскочить сразу, попав ногами в тапки; скатится, пребольно стукнувшись о пол боком/ спиной/ еще каким-нибудь местом; и т.д. При более тщательном размышлении об этой странности оказалось стоящим под большим вопросом и само наличие всех упомянутых и не упомянутых выше органов. Никакие повседневные, ранее казавшиеся тотально нормальными, желания, не отвлекали его от мыслей.
Внезапно во всей этой нестандартной ситуации наш герой ощутил невиданный доселе прилив бодрости и удовольствия от жизни. Он весь превратился в мысль, в мысль-молнию, что преодолевает любые расстояния, вплоть до галактических масштабов, не зная ни преград, ни пробок на дорогах, не пределов для абстракции.
Жизнь, - внезапно подумалось, - она ведь своим повседневным рабством гнетет индивидуальность, заставляя ездить на одинаковых транспортных средствах, одевать неэксклюзивную одежду, называть своих детей теми же именами, что и соседи, иметь одинаковую с петями работу, заработок и даже (!) общую любовницу. Со временем перестаешь чувствовать свою ментальную уникальность из-за непомерной тяги окружающего общества к внешней унификации, к подавлению кажущегося на первый взгляд нестандартным! А в форме мысли, в виде сгустка энергии можно не зависеть от искусственно возведенных человечеством барьеров, и думать о том и таким образом, как хочется только тебе!
Сладость от осознания того, что жизнь наконец-то, после длительного перерыва, начала удаваться, захлестнула Афанасия и по времени совпала с моментом констатации ученым эскулапом больницы №6 его безвременной кончины.
Воистину, от общества и его стереотипов можно освободится, плавно перейдя к свободомыслию, только посредством утраты той связи с миром, что именуется жизнью.
(с) ML. 05 sep 2002, 15:53 – 16:23.
Все это набор слов, не более. Не стоит рассматривать как пропаганду чего-либо или выражение вовне взглядов на что-либо.
|
